Новое литературное обозрение Второе начало. В искусстве и социокультурной истории Смирнов Игорь

В течение многих лет известный писатель, первый лауреат литературной премии "Русский Букер" (1992) Марк Харитонов записывал стенографическими значками повседневные наблюдения, мысли, разговоры, литературные и прочие впечатления. Со временем возникло желание расшифровать хотя бы часть этих записей. "Тебе случалось встречаться в самом деле с замечательными людьми, - пишет автор. - Ты был свидетелем событий, которые уже вошли в историю. Да что бы ты ни видел, ни пережил - ты видел это не так, как другие, и осмысливал по-своему". В 2002 году издательство "Новое литературное обозрение" выпустило книгу Марка Харитонова "Стенография конца века", в которую вошли записи, сделанные автором в 1975-1999 годах. Новую книгу составили его дневниковые заметки 2000-2009 годов, преимущественно на литературные темы

Этот двухтомник - переиздание специального сдвоенного номера журнала "Новое литературное обозрение" (№83/84, 2007), посвященного пристальному анализу последнего года существования советской империи. Выбор 1990-го года в качестве предмета изучения недавнего российского прошлого неслучаен: именно этот год, выпавший из культурной памяти общества и оттесненный в тень "эффектными" 1989 и 1991 годами, был ключевым и поворотным в новейшей истории России, его события предопределили последующее развитие страны. Перед читателем уникальный проект: во-первых, это энциклопедия позднесоветской цивилизации на грани ее краха, когда умирающий и нарождающийся уклады жизни застыли в хрупком равновесии: старые и новые политические элиты, официальная и андерграундная культуры, тоталитарные и свободные СМИ, советские и капиталистические экономические практики, репрессивная система и массовые социальные движения и т

Новое направление, созданное Айседорой Дункан и ее современниками, изменило не только наши представления об искусстве танца, но и наше отношение к телу, одежде, движению, стилю жизни. Эта книга — о переменах в двигательной культуре ХХ века, вызванных появлением «свободного», «пластического» танца, или «танца-модерн». В исследовании говорится об открытиях, которые совершила сама Дункан и ее коллеги по цеху (Эмиль Жак-Далькроз, Рудольф Лабан, Мери Вигман и другие), о ее популярности в России и ее многочисленных последователях, а также о том, как свободный танец развивался и трансформировался на протяжении столетия. Уникальность книги состоит в том, что в ней танец рассмотрен сразу в нескольких контекстах, включая историю культуры и философию. Первые ее две части — «Воля к танцу» и «Искусство и наука движения» — исторические, в них рассказывается о «дионисийской пляске» как мифологеме Серебряного века, о танцевальных студиях первой трети ХХ века, отношениях танца и музыки, «танцах машин», биомеханике

Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире. Она также стремится ответить на вопрос, как и почему уникальная российская художественная и социальная рефлексия сформировалась под влиянием коллективной памяти, коммодификации и медиализации культуры, как дебаты о новой искренности в постсоветском русскоязычном пространстве слились со всеобщим призывом к "возрождению искренности"

История, по мнению автора, не дана нам как целое, но может быть представлена в частностях - как серия фрагментов ускользающего текста о знаниях и эмоциях, идеях и событиях, болезнях и снах, памяти и воображении. Выбор таких фрагментов теоретически безграничен, но, будучи сделанным, ведет к социальной прагматике - осознанию условностей исторического опыта, "переменных величин" внешнего принуждения и внутренней свободы. В настоящей книге история русской культуры слагается из исследований по теории историографии, филологической антропологии, истории литературно-публицистических дискуссий, социолингвистики, историософии климата и истории медицины

Советское искусство 1920 х годов, о котором написано немало научных и научно-популярных работ, часто воспринимается как единое эстетическое направление, воодушевляемое идеей построения новой социалистической культуры. Однако культурный ландшафт эпохи формировали не только радикальные и новаторские проекты художественного авангарда. Книга «Советские двадцатые» — это своеобразное введение в визуальные практики десятилетия. Первая глава представляет собой обзор основных течений в изобразительном искусстве 1920 х, вторая рассказывает об архитектуре из перспективы нью-йоркской выставки 1932 года, третья посвящена фотографическим практикам авангарда, а четвертая — разным подходам к «монтажно-фактурному кино», связанными с именами Льва Кулешова, Сергея Эйзенштейна, Дзиги Вертова и Эсфирь Шуб

Сожженный второй и так и не написанный третий тома поэмы Николая Гоголя «Мертвые души» — одна из самых загадочных страниц в истории русской литературы, породившая богатую мифологию, которая продолжает самовоспроизводится и по сей день. На основе мемуарных и архивных данных Екатерина Дмитриева реконструирует различные аспекты этой истории: от возникновения авторского замысла до сожжения поэмы и почти детективного обнаружения ранней редакции пяти глав из второго тома шесть месяцев спустя после смерти Гоголя. Автор рассказывает о предполагаемых источниках продолжения «Мертвых душ», а также о восстановлении утраченных глав, ставшем возможным благодаря воспоминаниям современников, которые слушали чтение Гоголем полной редакции второй части. Отдельные разделы книги рассказывают о мистификациях и стилизациях, появлению которых в XIX–ХХ и ХХI веках способствовало исчезновение гоголевской рукописи и пересмотру знаменитого тезиса о «Божественной комедии» Данте, якобы послужившей вдохновением для трехчастной архитектоники «Мертвых душ»

Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней

Появление жанра фэшн-фильма — результат почти столетнего тесного сотрудничества между кинематографом и индустрией моды. В это понятие, границы которого достаточно подвижны, принято включать как рекламные ролики дизайнерских брендов, так и полнометражные художественные картины. Книга Ника Рис-Робертса посвящена исследованию связи фэшн-фильма с медиа, рекламой и цифровыми технологиями, с одной стороны, а с другой — с искусством и его основными этапами развития при особом акценте на эпоху постмодернизма. Что представляет собой фэшн-фильм и каковы его характерные черты? Какие каналы коммуникации задействованы в его распространении сегодня, в цифровую эпоху? В какой мере фэшн-фильм оказывается средством, используемым крупными брендами для рекламы, и наоборот, может ли он выражать иной взгляд на культуру, отвергающий потребление как ее движущую силу? В поисках ответа на эти вопросы автор прибегает не только к теоретическому анализу, но и обращается к истории индустрии, раскрывая характеры ее знаменитых героев, среди которых Ив Сен-Лоран, Коко Шанель и Кристиан Диор

Существует расхожее представление, что советская массовая культура в эпоху Брежнева была скучной и шаблонной. Кристин Эванс в своем исследовании советского центрального телевидения, основанном на обширных архивных источниках, интервью и телевизионных записях, ставит под сомнение этот тезис. Автор прослеживает историю Центрального телевидения в Советском Союзе с середины 1960-х до начала 1980-х годов, анализирует советские новостные программы, многосерийные фильмы и игровые шоу и выявляет в них проявления игры, конфликта и соперничества. Исследовательница демонстрирует, что самые популярные передачи советского центрального телевидения были экспериментальными и творческими; по ее мнению, они заложили основу для реформ Михаила Горбачева и постсоветской системы СМИ, а также подготовили и предвосхитили эру российского телевидения

В фокусе внимания Ирины Вакар - знаковые фигуры и важнейшие направления русского живописного авангарда. Существовал ли "русский сезаннизм"? Какую роль сыграл импрессионизм в начале и конце пути художников авангарда? Чем творчество Ларионова, Малевича, Татлина оказалось схожим с творчеством Пикассо? Почему беспредметность была неизбежным этапом русского искусства? Чем отличалось сознание и жизненные приоритеты модернистов и авангардистов, например, Бенуа и Малевича? И что делал авангард, когда все битвы были уже проиграны? На все эти вопросы отвечают "Люди и измы". Ирина Вакар - главный научный сотрудник Третьяковской галереи, специалист в области русской живописи первой трети ХХ века, куратор многих выставок. Большинство глав книги написаны на основе докладов, прочитанных автором на научных конференциях

В представлениях о природе исторического знания в последние десятилетия произошли существенные перемены, одним из следствий которых стала проблематизация доступности прошлого для историка. Сегодня все больше становится очевидным, что создаваемые им картины в значительной степени обусловлены его собственной позицией по отношению к предмету изучения и теми исследовательскими стратегиями, которые он вольно или невольно использует. Причем в обоих случаях эти позиции и стратегии оказываются обусловленными конкретными социальными, политическими и культурными контекстами. Мысль об этой проблематичности развивается в различных сюжетах, вошедших в книгу профессора Высшей школы экономики Юрия Зарецкого. Большинство их относится к культурной истории европейского Средневековья и раннего Нового времени и связано с темой истории индивида